Меня любовь зовет пророком…

Персоязычная классическая поэзия, созданная после возникновения ислама, прошла длительный путь развития и распространилась в большом географическом ареале от Индийского полуострова до Малой Азии. Основное место в поэзии занимает жанр. В персоязычной поэзии используются такие жанры, как газель, рубаи, касыда, лирика и др.

Одним из таких жанров является касыда. Касыда является твёрдой поэтической формой народов Ближнего и Среднего Востока, Средней и Южной Азии.

Жанр касыды (оды) имеет давнюю историю и использовался писателями XIII-XIV веков. Причиной этого, прежде всего, было то, что обстановка того времени, то есть политическая жизнь, была нестабильной и напряженной. Имущество было уничтожено, а писатели скитались и горевали. Кроме того, в стране было очень мало покупателей касыды. Их больше не хотели хвалить. Некоторые писатели, написавшие касыды, продолжили эту традицию ради своих диванов. Во всяком случае, морально-философские, социальные оды в произведениях ведущих писателей Амира Хусрава, Хасана Дехлеви, Ахвади Мароги, Ходжу Кирмани, Саади Ширази, Саиф Фаргани более заметны. Предметом их од были по большей части увещевания, упреки угнетателям, восхваление и описание науки и ремесленников, советы царям и правителям, поощрение их к благотворительности и тому подобное.

Название касыды происходит от арабского корня, означающего «направляться к цели». Корни её уходят в ещё доисламскую «джахилийскую» поэзию. Первоначально, протокасыда отражала ту стадию развития словесности, которая занимает промежуточную позицию между фольклором и авторской литературой. Содержание её, тесно связанное с образом жизни арабов-бедуинов, моделировало представление о системе ценностей и нормах общественного поведения. В структуре протокасыды сосуществовали в синкретическом виде элементы будущих лирических жанров (любовной, панегирической, дидактико-рефлективной лирики).

Особенностью касыды является: большой объем (до 200 бейтов), однозвучная рифмовка (по типу «aa ba ca da…) и композиция из пяти частей: лирическое вступление (насиб); описание чего-либо (васф); путешествие поэта (рахиль); восхваление (касд); самовосхваление (фахр). Однако это идеальная модель касыды, которая использовалась не так часто и свидетельствовала о профессиональности поэта. Впоследствии рахиль перестал выделяться как отдельная часть касыды и стал частью касда. Обязательное упоминание в тексте имён, зачастую – событий и дат делает касыду важным историческим источником. Сборник, состоящий из семи арабских стихов – касыд, называется муаллак. Иногда в такой сборник лучших арабских доисламских произведений включают одну из касыд Аши. В XI-XII вв. появилась философская касыда.

Первую касыду на новоперсидском языке, видимо, сложил в 809 году персидский поэт Аббас Марвази. Но царем изложения касыды, конечно же, следует считать великого Рудаки. Его касыды олицетворяют чувства, состояние души, краски природы и др. В стихах Рудаки мы также встречаем воспоминания о его пышной жизни при дворе и горькие сетования на то, что в старости для него наступило время «посоха и сумы». Наряду с восхвалениями венценосцев-покровителей, в его творениях слышны и жалобы, звучит разочарование, постигшее поэта в его попытках «смягчить сердца, что тверже наковальни».

До нас дошли только отдельные фрагменты, обрывки и разрозненные двустишия Рудаки, но и они убедительно говорят о его поэтическом гении. Из-за разрозненности и краткости фрагментов мы не видим ни стройности композиции, ни занимательности сюжета – всего того, что может проявиться лишь в законченном произведении. Однако подобно тому как но обломкам скульптуры мы угадываем гений Фидия, так и творческую индивидуальность действительно великого поэта мы можем представить себе иногда лишь по одной строке. Мы узнаем Рудаки по глубокой человечности, по неповторимой эмоциональной выразительности, по чудесному гранению слова и неожиданному повороту образа и настроения. Об этом свидетельствует такое двустишие:

Поцелуй любви желанный – он с водой соленой схож:

Тем сильнее жаждешь влаги, чем неистовее пьешь.

Или такая «маленькая драма», уместившаяся в четырех строках:

Пришла… «Кто?» – «Милая». – «Когда?» –

                                                     «Предутренней зарей».

Спасалась от врага… «Кто враг?» – «Её отец родной».

И трижды я поцеловал… «Кого?» – «Уста ее».

«Уста?» – «Нет». – «Что ж?» – «Рубин». – «Какой?» –

                                                            «Багрово-огневой».

К концу X века в результате крайнего обострения внутренних противоречий (народные движения против местной феодальной знати и выступления феодалов-аристократов против центральной власти) начался закат, а затем и распад Саманидского государства. Сложившаяся обстановка не благоприятствовала развитию литературы. И тем не менее конец X-начало XII века – наиболее блестящий период в развитии классической поэзии. Творческие силы, вырвавшиеся наружу после двухвекового «молчания», были столь могучи и плодотворны, что оказывали живительное воздействие на поэзию еще, по крайней мере, на протяжении полутора-двух последующих веков.

По идейному богатству, по отражению правды жизни, по близости к народным поэтическим истокам этот период не имеет себе равных в средневековой истории персоязычной культуры. Для этого периода характерно становление основных жанровых форм классической поэзии. А жанровые виды поэзии, в том числе касыда сохранили свою устойчивость. Она используется и в наше время.

Рахима ХАКИМОВА, главный специалист Центра «Таджикского языка и изучения иностранных языков»