Пятно клеветы смыто. Или об одном письме Устода Айни Устоду Лахути
Эта статья была опубликована 36 лет тому назад в день рождения Устода Абулкасыма Лахути в газете «Точикистони Совети» («Советский Таджикистан») и письмо, появившееся спустя 49 лет и пролившее свет на неизвестные страницы жизни известного писателя Айни и усилия Лахути в спасении писателя. До сих пор шли разговоры о жестокой клевете на Айни, которая едва не стоила ему жизни, но спустя полвека читатель узнал, как Айни воспринял эту клевету и что было сделано, чтобы избавиться от неё.
Целью сегодняшней публикации статьи является познакомить современников, какую ценную услугу оказал Лахути гениальному Садриддину Айни.
Газета сначала опубликовала письмо Айни, а затем интервью Доро Наджота с президентом Академии наук Мухаммадом Осими, которое мы вам представляем:
Дорогие читатели! Было найдено письмо, которое, несомненно, привлечет всеобщее внимание. Письмо Садриддина Айни Лахути, письмо из Самарканда в Москву. Это письмо, до сих пор не опубликованное, было любезно передано нашей газете президентом Академии наук Мухаммадом Осими в качестве презента к празднованию столетия Лахути. Здесь, во-первых, краткий текст письма, затем, разговор о нем, произошедший между Мухаммадом Осими и нашим корреспондентом.
Дорогой друг Лахути!
Ваше письмо от 4 апреля пришло вовремя, но, пожалуйста, простите меня за бессовестное опоздание. Причиной тому стала моя болезнь. Друг мой, я сильно заболел и при малейшем внешнем воздействии, например, от еды или непогоды мне становилось не по себе, и мне назначали постельный режим.
Я болел в те дни, когда получил ваше письмо, но не так сильно. Я думал, что напишу ответ, когда мне станет лучше. Но вчера вечером, 17 апреля, температура повысилась до 39 градусов, затем была рвота и диарея, и я был без сознания больше недели. Вы знаете, какие несчастные случаи случаются во время рвоты и диареи, а кроме того, матери Халиды, которая вначале болела, в этот день стало хуже. С 24 апреля моё состояние пошло на улучшение. (Конечно, меня лечил один из хороших врачей). На Первомайской демонстрации я участвовать не мог, подошел к своим воротам и наблюдал за демонстрантами. 7 мая я взял ручку и начал писать, поэтому 8 мая написал вам ответ.
Конечно, от тех нападок, особенно когда все они оказались ложными, были объявлены в прессе и вину взяли на себя авторы статей, мой дух не упал, а даже окреп, чем прежде. Но что мне делать, если тело, особенно это изношенное старое тело, не возвращается к своей первоначальной силе. Человек не может работать только с энтузиазмом и энергией души, необходимо также здоровое тело, чтобы подчиняться велениям духа и энтузиазма.
Как Вы указали в своем письме, для устранения и исправления моей проблемы Ваше участие через секретариат и лично через т. Ставского (В. П. Ставский – после смерти М. Горького был секретарем Союза писателей СССР) сыграло большую роль. Тов. Ставский также телеграфировал в Таджикистан.
Что случилось в последнее время по отношению ко мне в Узбекистане, так это то, что в Ташкенте на каждой встрече благосклонно упоминали мое имя и указывали на то, что на меня несправедливо напали. В дни моей болезни специальный человек из Союза писателей Узбекистана приехал в Самарканд и 23 апреля, по случаю шестой годовщины решения ЦК по литературе, провел большое собрание и разоблачил моих клеветников. …
Самаркандская газета “Ленин юли”, которая выступила организатором нападок, официально заявила, что нападки были беспочвенны.
Также 5 мая по случаю Дня печати в Самарканде состоялось общее городское собрание, меня тоже пригласили на это собрание и предложили место президиуме. Там выступили нынешний директор газеты и нынешний директор Самаркандского культпрос. и рассказали общественности о несправедливости, необоснованности обвинений в мой адрес и о том, кто стал причиной этих ложных обвинений, и предложил авторам тех статей выйти и рассказать. Некоторые из авторов статьи, присутствовавшие на встрече, в том числе Вали Карим, обвинявший меня в Ташкенте на встрече, на которой вы были, вышли и признались, что действовал он по приказу бывшего редактора, который сейчас находится в тюрьме. Он написал эту статью, и редактор сам кое-что добавил.
Заведующий культпрос. сказал ему, что «если бы редактор сказал тебе броситься с крыши, ты бы бросился?». (Разумеется, автор статьи не смог на этот вопрос ответить). Также в день печати на заводах и фабриках и в крупных колхозах Самарканда проводились собрания, на которых были заявлены о несправедливых обвинениях и нападках на меня.
Короче говоря, в Узбекистане, в том числе и в Самарканде, который был центром ложных обвинений и нападок на меня, все прошло хорошо. Даже официальные ведомства, в том числе Союз писателей Узбекистана, не проявили ко мне неуважения.
Недавно пришел кто-то из самаркандского издательства и рассказал, что по поручению отдела печати ЦК принято решение включить произведения Айни в школьные учебники. После кто-то, позвонил по телефону, и сказал, что пока подождите с произведениями Айни, конечно, это провокация. Политика партии в Узбекистане ничем не отличается от политики в Таджикистане, особенно в отношении личностей и произведений.
Сложная ситуация в Таджикистане для писателей заключается в том, что в Союзе писателей нет порядочного человека. Только Шанбезода – председатель, и, к сожалению, он один. К Шанбезода пришли молодые писатели и предложили провести официальное собрание для разоблачения Айни. Шанбезода ответил, что даже если у меня заберут партийный билет, я не сделаю этого без какого-либо официального подтверждающего документа.
Прошу прощения, за мою многословность, несмотря на болезнь и недомогание, что доставил вам головную боль.
Как уже писал, я забрал детей из таджикской школы и отдал их в русскую школу, потому что без этого невозможно было дать детям образование и возможность получить высшее образование. Потому что в таджикских и узбекских школах уроки шли слабо, особенно урок русского языка был похож на игру. Конечно, в этом году дети получили пользы от школы. Я нанял учителя русского языка, чтобы он помогал им готовить уроки дома. Но недавно мне пришлось отпустить преподавателя из-за отсутствия денег. В заключение хочу отметить, что в этом году дети недостаточно полно усвоили школьные предметы, но я надеюсь, что в следующем году они смогут правильно извлечь пользу из неё.
Решение правительства и партии Узбекистана о правильном преподавании русского языка в узбекских и нерусских школах (в том числе таджикских) в целом соответствует требованиям жизни.
Я надеюсь, что после этого русский язык будет преподаваться должным образом в таджикских и узбекских школах, и никто, как я, не будет вынужден отдать своего ребенка в школу с неродным языком, отчего возникает и денежная трата и дети страдают.
Товарищу Бону передайте привет от меня и моей семьи. Поцелуйте от меня детей, и дети, даже Лутфия, передаёт вам привет и детям. Товарищу Ставскому привет.
С уважением Айни 8/V – 38.
Мой адрес: Самарканд, Ленинский район, квартал Кургонча, дом номер 10 Айни.
*****
Мухаммад Сайфиддинович! Прежде всего, нам хотелось бы узнать, как вы получили это письмо?
Приблизительно 15 лет назад супруга Лахути Цецилия Бону передала нам несколько писем, переписку Устода Айни Устоду Лахути, и это письмо. Большинство этих писем были опубликованы в прессе и в отдельной книге. Наконец, настало время, чтобы народ полностью был осведомлен о тайнах, о душевных болях, переживаниях и самоотверженности основателей советской таджикской литературы. И это письмо, написанное в 1938 году, освещает еще одну страницу жизни и борьбы этих великих сыновей отечества на пути истины и чистоты, развития и совершенствования литературы.
В письме упоминаются нападки на Устода Айни. Расскажите, пожалуйста, что это были за нападки и кто были нападавшими.
Говоря «нападение», они имели в виду клевету на учителя. В то время, то есть в 1937-38 годах, я учился в Самаркандском университете. Я был вхож в дом учителя. В те годы поток клеветы и вражды притягивал в свой водоворот чистых порядочных людей. Подобная опасность грозила учителю Айни. В 1937 году в Самаркандской областной газете была опубликована статья под названием «Голос ворона из вражеского гнезда», которая представляла собой неслыханную клевету на учителя. Это была статья, полная ненависти. В нем творчество учителя было совершенно неверно истолковано, и его произведения были объявлены враждебными Советской Власти, а сам учитель – классовым врагом. Несправедливая клевета привела Устода Айни в замешательство и разозлила его.
В такой неприятной ситуации учитель написал Лахути полной боли и страдания письмо, которое, к сожалению, до нас еще не дошло. Устод Айни также написал заявление руководителям партии и правительству страны, требуя раскрыть правду. Заявление с этим письмом было отправлено секретарю правления Союза писателей СССР Абулкасыму Лахути.
Устод Лахути немедленно подал заявление (в переводе Бону) в ЦК Компартии ВКП(б), а также выступил с докладом в правлении Союза писателей СССР о жизни и творчестве Айни. Письмо Устода Айни и предпринятые меры Устода Лахути свидетельствуют об огромной любви и уважения этих великих основателей нашей литературы друг к другу.
– Каковы были результаты этих мер?
– Как следует из письма, хороший результат. Истина восторжествовала. Пятно клеветы было смыто. Устод Айни пригласили в Ташкент, откуда он вернулся с бодрым духом и хорошим настроением.
Потом в Самарканде прошли встречи с Устодом Айни, на одном из которых я участвовал. Внезапно на трибуну поднялся молодой человек, и обратился к учителю с просьбой простить его. Он сказал, что поверил россказням врагов народа, и оклеветал его, поступил несправедливо, принимал белое за черное.
На что учитель ответил:
– Я прощаю тебя только потому, что ты молод, иначе такой неподобающий поступок никогда не прощается. Ты совершил такой опрометчивый поступок не только передо мной, но и перед партией и народом. Отныне, поступай благоразумно.
Как говорят, грязь к хорошим людям не прилипает.
– Действительно Айни и Лахути имели постоянную переписку и неразрывную связь с нашей газетой. Многие из их работ были опубликованы в этой газете. В частности, в 1937 году – год опубликования клеветы были напечатаны две большие статьи Устода Айны в “Красном Таджикистане”: “Почетный священный долг” и ” Чему я научился у Максима Горького”.
Хотим поблагодарить Вас Мухаммад Сайфиддинович, что в праздновании дня рождения Устода Лахути оказали неоценимую услугу. По словам поэта: Великих людей увековечивают другие великие люди…
Благодарю, уважаемый Устод!
Беседу вёл. Доро Наджот. “Тоҷикистони Советӣ”, («Советский Таджикистан»), 4 декабря 1987 год.
Подготовила: Ниримехан МАХМАДБЕКОВА, специалист отдела периодической печати